Сзади послышался удивлённый девичий вскрик и Влад мгновенно обернулся – в правой руке мерцает голубым туманом Древний Меч, левая торопливо нашаривает у пояса несуществующий пистолет, а тело напряглось, готовое мгновенно отреагировать на любую опасность – рефлекс, вбитый в подсознание годами упорных тренировок.
Однако перед ним была всего лишь девушка, почти девочка, присевшая в глубоком реверансе. Одета она была в мундир, точно такой же, как и у разбудивших его утром наездниц, только тёмно-бордового цвета и с золотыми языками пламени вместо лампас, да погоны девушки украшали два меча. За её спиной тоже торчали рукояти двух мечей. Влад остолбенело уставился на неё не веря своим глазам – перед ним была та самая девушка из его снов. На яву она оказалась ещё прекрасней и беззащитней... У него снова защемило сердце от нежности к ней.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Не давая себе отчёта, но и не жалея ни о чём, Скиталец опустился перед принцессой на одно колено, взял руки девушки в свои, и, глядя на неё снизу вверх, тихо произнёс:
– Принцесса, Дэльфи..., выходи за меня замуж... – заметил как вспыхнули ярким румянцем щёки девушки, и добавил, – ты ведь тоже догадалась, что это про нас? Согласна?
– Да ... – смущённо ответила девушка, пылая как мак. В наступившей тишине неожиданно раздался тихий звон, потом размеренное, негромкое тиканье, словно бы заработали старые ходики. Поднявшись на ноги Скиталец удивлённо взглянул на часы: те ожили, но секундная стрелка почему-то двигалась в обратную сторону.
– Это Часы Исиды... Неумолимые и неподкупные часы Пророчества... И они начали свой отсчёт...
– А почему такой странный циферблат?
– На этой планете в сутках тридцать часов, поэтому. Часы отсчитывают оставшееся нам с тобой время. Если в течение ближайших десяти дней я не стану твоей женой, то
Скелос вновь вернётся в гранит, а ты к себе на Землю. И вновь проклятье Геры восторжествует на следующие три тысячи лет...
– Ну уж дудки! – он крепко прижал девушку к себе, – потерять тебя едва найдя... успеем!
Скиталец хотел было поцеловать свою принцессу, девушка уже привстала на цыпочки, потянувшись к нему и закидывая руки ему на шею, но тут Влад краем глаза заметил шевеление на стене храма. Тихий, едва слышный ухом скрип изгибаемого лука и, не раздумывая, прижал девушку к себе, и резко ушёл с линии стрельбы вниз и в сторону, перекатился назад, сбивая с толку стрелка и замер, закрывая своим телом принцессу. Над их головами свистнула стрела, высекла сноп искр из камня, и с гудением отрекошетировала вверх. Торопливо сорвав одну из звёздочек, украшавших перевязь с мечами принцессы, Скиталец привстал на одно колено и, почти не целясь, метнул звёздочку. Басовито гудя, словно сюрикен, та серебряной молнией мелькнула в воздухе и вонзилась в переносицу стрелявшему. Не успев вторично натянуть лук тот замер, и молча рухнул головой вниз со стены храма.
Влад упруго вскочил на ноги сам, протянув руку Дэльфи, помог девушке встать, и, не спеша, подошёл к убитому. Это был самый настоящий гном, ростом примерно с девятилетнего ребёнка, но борода лопатой.
– Интересно, где же это я ему дорогу перешёл? За так просто на убийство не решаются.
– Боюсь, что это из-за меня, – печально произнесла Дэльфи положив руки ему на грудь и доверчиво прижимаясь к Скитальцу, – я дала согласие выйти за тебя замуж и пророчество норны Вал`лы начало сбываться..., а Часы Исиды начали свой неумолимый и неостановимый отсчёт... Теперь начнётся... В пророчестве норны Вал`лы много ”если”, его можно повернуть и так, и этак. Моим первым ребёнком, согласно пророчеству, будет Бог. Если моим мужем станет тёмный маг, то родится Тёмный Бог, если светлый – то Светлый Бог... А это, как ни крути, в любом случае грубое нарушение равновесия. Нам с тобой придётся не сладко, – грустно произнесла девушка.
– Ничего, маленькая, прорвёмся. Я тебя никому не отдам... – он вновь вспомнил колдунью Лайллу и её предсказание о его предназначении в этом мире, – никому..., – твёрдо повторил он, привлекая девушку к себе.
– Я знаю ... – тихо проговорила Дэльфи, прижимаясь к нему, – и добавила – ты же ведь поклялся в этом на Скелосе, даже не подозревая о том, что если бы ты мне солгал, то Скелос из голубого тут же стал бы алым. Его не обманешь... – она подняла глаза, смущённо улыбаясь, потом встала на цыпочки и закинула руки ему на шею. Влад тут же нашёл её мягкие, податливые губы.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Доспехи Словно бы и не для людей были сделаны, во всяком случае, у них было по две пары рук. На его вопрос кому могло принадлежать это чудо оружейного исскуства, и не был ли случайно мастер с похмелья, Жако задумчиво посмотрел на латы и ответил:
– Не исключено, что ты и пр-р-рав. Такое только с больной головы можно сделать, после добр-р-рой пьянки, хотя я как-то кр-р-раем уха слышал, что это железо когда-то пр-р-ринадлежало Пр-р-редвечным. Кто такие – не знаю. Но судя по констр-р-рукции этих доспехов, то они были, мягко говор-р-ря, очень стр-р-ранным нар-р-родом, – он почесал лапой в затылке, – хотя и вы, эльфы, тоже не венец кр-р-расоты, на мой птичий взгляд. Но эти... ночью пр-р-риснятся – подушкой не отмахаешься.
Кроме коллекции рыцарских доспехов, на стенах было развешано различное оружие: мечи, кинжалы и алебарды перемежались картинами в тяжёлых старинных, позолоченных рамах. В основном это были пейзажи, но попадались и портреты. Открыв ближайшую дверь Влад оказался в гигантской библиотеке. Шеренги полок забитые книгами, рукописями, свитками уходили вдаль метров на триста-четыреста, или по местным меркам – локтей на шестьсот – восемьсот.*
Освещалось всё это, как и в коридорах – стилизованными под старину факелами. Но в отличие от настоящих эти не чадили, не мигали и горели ровным, ярким светом. Ему вспомнилось, что и средневековые мастерские алхимиков тоже освещались какими-то шарами, к электричеству не имеющими никакого отношения. Да и в гробницах египетских фараонов тоже горели вечные светильники. Потрогав ближайший факел рукой, он убедился, что тот и в самом деле светит холодным пламенем, Влад вышел из библиотеки и побрёл по коридорам, заглядывая по пути в окна. В некоторых из них стояли обычные стёкла, но попадались и великолепные цветные витражи. Возле одного из них Влад остановился и невольно залюбовался: в довольно узкий пролив, закрытый странным розовым туманом, безуспешно пытался войти, изрядно потрёпанный как временем, так бурями, парусный корабль, с экипажем, состоящим из одетых в истлевшие камзолы, скелетов. А в самом тумане неясно, едва-едва различимо глазом, виднелась фигурка девушки. В общем, витраж производил завораживающее впечатление. Столько экспрессии и трагизма, от происшедшей много веков назад драмы, сумел вложить в этот витраж неведомый мастер.
– Это легенда о Вольном Кор-р-р-сар-р-ре и какой-то любовной др-р-раме.
– Ну это понятно, – подумал Скиталец – местный вариант земного Летучего Голландца. Очевидно везде, где есть моря и моряки, в любом из обитаемых миров вселенной, существуют подобные легенды. Он пошёл дальше разглядывая великолепные ковры, в промежутках между картинами. Прямо на некоторых из них было развешано великолепное оружие, отделанное драгоценными металлами и камнями. Правда, судя по всему, это было парадное оружие. Заглядывая в окна Влад вскоре пришёл выводу, что если верить открывавшимся видам, то на самом деле замок должен бы стоять прямо на месте храма Скелоса. Возле одного из окон он невольно залюбовался открывшимся видом: густая чаща векового леса, узкая полоска песка, а дальше расстилалось голубовато – золотистое море.
Здесь птицы щебечут тревожно –
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
– Грустно зазвучал в голове голос Скелоса, – извини, князь, я это так...
Скиталец ещё полюбовался открывшимся видом и пошёл дальше, на ходу пытаясь понять, как такое может быть: находиться в реальности под землёй и, одновременно, над землёй. Такое у него в голове просто не укладывалось. Или пресловутое шестое измерение или магическое искривление пространства – времени. Он молча пожал плечами, забыв про Жако, но попугай тут же напомнил о себе:
– Эй! Эй!...полегче, ур-р-ронишь!
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------